Frame break

Эти ограничения визуально можно было бы представить в виде полосы, «границы», черты, разделяющей человека и его окружение, человека и его самого, увиденного со стороны, черты, свидетельствующей
о противостоянии, сопротивлении судьбе, разлуке, смерти, наконец, пошлости и рутине.

Каждый живущий ощущает эту границу по-своему, а стремление пересечь ее, сломать привычные «рамки» оборачивается сложностями и, иногда, трагедиями в личной жизни. Русское слово «рамка» слишком материально, в английском языке оно входит в различные более общие философские и лингвистические конструкции, обозначая формат репрезентации, иначе говоря, то, каким образом мы формируем наше представление о мире. Но эта общая конструкция служит и для более частного, личного определения отношения к миру в целом и окружающей конкретной действительности.

В лингвистической философии выражение ‘Frame of Reference’ позволяет связать выраженную словом мысль
с контекстом высказывания, оно его как бы «фокусирует».Если представить эту философскую и/или лингвистическую конструкцию пластически, можно представить, как фотограф наводит на резкость, «фокусирует» кадр. В этом случае не обязательно изображение все будет находиться в поле «фокусирования», оно может трансформироваться и принимать другие очертания в результате выделения фрагмента, детали, наложения планов и т.д.

Но, кроме пластической игры, здесь слышится и экзистенциальный мотив, который связан с вопросом:
что же происходит, когда изменяется привычный взгляд на мир, когда рушатся «основания», когда теряется точка отсчета и трудно понять, в какой мы находимся системе координат? Эта ситуация «кризиса» сегодня осознается особенно остро, но, не говоря сейчас о ее социальных, экономических и политических последствиях, хотелось бы понять, показать, как, ощущая единичность и уникальность своего жизненного опыта, переживает ее отдельный человек.

Как показать это ощущение? Как отобразить ощущение самого себя? Как отобразить это ощущение
Тема движения, человеко-положения и его выхода из некоей системы координат. Эту тему развивали
в традициях авангарда такие художники, как Соломон Никритин и Оскар Шлеммер, в их творчестве она выразилась в театральных постановках и эскизах к ним.

Для русского художника волны авангарда двадцатых годов Соломона Никритина фигура, вписанная в систему координат, представляла один из срезов движения в пространстве, а иногда и одновременно несколько положений. «Биомеханика» стала в этом случае способом наведения фокуса для воспроизведения неких экзистенциальных проектов.

Описание первой версии проекта.

В данном случае тема представлена в записях двух перформансов и инсталляции.

1. Это инсталляция, состоящая из большой металлической рамки, разделенной как бы на ячейки. Она объемна. Внутри каждой ячейки вставлены черные пенопластовые блоки, на треть выходящие наружу. Их можно вынимать и переставлять. Когда все блоки вставлены в рамку, то перед нами – «слепая» стена. Когда мы начинаем открывать ячейку за ячейкой, открываем поле зрения, то оказываемся перед фактом отсутствия изображения. Сзади рамки – на стене – расположены по размеру ячеек смонтированные квадраты зеркал
или экранов, которые отражают пространство без нас.
2. Два перформанса: «Сестра», видео. «Перекресток» видео.
3. Также серия работ с фигурами и наложением рамок, которые могут перемещаться по магнитным лентам.
4. Живопись. Серия из 9 работ 130х130.

Зеркало

Отражение непереносимо: за гладкой, блестящей поверхностью моя рука не в силах соприкоснуться со мною. Погружение
за черную амальгаму зеркала разомкнет это соединение меня со мною, черный разрыв, красная рана отчеркнут меня от меня.
Тролли разбили зеркало, собирая его осколки, мы складываем раны и разрывы. Не увидеть, не ощутить теплый контур моего тела за черной слепотой между разрывами.

След на песке, тень на стене — хрупкие мои современники, со-мгновенники. Ветер засыпает следы, тень изменяет очертания, только отражение исчезает…

Там — за зеркальным стеклом — плен и навязчивое повторение, разбив его, выхожу в неизвестность и смятение.
Я свободна, — погружаясь в тишину, ничто не влечет за горизонт. Но там, где стояло зеркало, в зияющей ране проступают следы. Они почти не заметны сейчас, но когда тишина поглотит меня с головой, может быть, они прорежут эту тишину, прорвут ее белизну еле видным вначале контуром, и снова зазвучит музыка…